ОНИ И МЫ

9-го мая мы будем отмечать очередную, уже шестьдесят шестую годовщину Великой отечественной войны. Юбилейные торжества потихоньку уходят в историю, но эта тема по-прежнему остаётся острой, особенно для нас, живущих в Германии.

Праздник Великой Победы, который мы всегда отмечали 9-го мая, появился только через двадцать лет после окончания Великой отечественной войны, однако он так прочно укрепился в сознании людей, что казалось, словно он существовал всегда. В советское время этот майский день праздновали с размахом: демонстрация военной техники, салюты и фейерверки показывали миру, что, с одной стороны, в СССР никогда не забывают жертв войны, а с другой стороны, рёв боевых машин не давал забывать о военной мощи советской армии. Таким образом, сразу же убивалось «два зайца»: страна заботилась о своих ветеранах (хотя бы в день праздника) и «грозила кулаком» в сторону Америки и других «гнилого» Запада.
После развала СССР в бывших союзных республиках, особенно в странах Балтики, была пересмотрена история, поэтому бывшие герои превратились во врагов, а вчерашние предатели сразу же стали национальными героями. Так произошло на Украине, когда пособник фашизма Степан Бандера был объявлен героем.
В середине 90-хх годов прошлого столетия впервые стали открыто говорить том, что страна-победитель в Великой отечественной войне живёт намного хуже, чем проигравшая сторона. Такое положение дел угнетало не только ветеранов, но и многих людей. Распад СССР послужил детонаторов для массового выезда. Если поначалу люди ехали в Америку или Израиль, то в начале 90-хх годов для эмигрантов распахнулись двери Германии. Для многих из нас это было непростое решение, так как память на генетическом уровне сохраняла неприязненное отношение к Германии, которое на протяжении многих лет формировалось советской пропагандой. С другой стороны, современное поколение немцев не могло и не может в полной мере нести ответственность за поступки своих отцов и дедов и отвечать за преступления гитлеровской Германии.
Ни для кого не секрет, что наше появление в ФРГ вызвало неоднозначную реакцию у местных жителей. Я, например, слышал от одной местной немки ворчание по поводу того, что «сюда понаехали русские, говорят тут на своём языке, да ещё и сидят на шее у немецкого государства, не желая работать». В конце монолога она произнесла сакраментально-риторическую фразу: «А как вы отнеслись бы к тому, если немцы приехали в Россию и начали себя вести подобным образом?». Я сдержал порыв чувств, хотя мне очень хотелось напомнить этой бабушке, что в июне 1941-го года немцы попытались это сделать, и что в итоге из данной затеи получилось.
Вопрос «Почему мы приехали в Германию?» нужно переформулировать: «Почему мы уехали, навсегда покинув Родину?». Дело в том, что шоковая терапия, которая началась в начале 90-хх годов в России и странах СНГ привела к тому, что людям хотелось бежать, куда глаза глядят, даже к нелюбимым с детства немцам. Германия, в отличие от многих стран, давала гарантии приема евреев и этнических немцев. К последним отношение у местных жителей очень негативное и предвзятое, хотя они, по сути, вернулись на Родину. Их же здесь считают русскими и тихо ненавидят.
Правительство Германии чувствует свою вину перед евреями: во время войны было уничтожено шесть миллионов лиц еврейского происхождения, поэтому приём евреев на ПМЖ в ФРГ можно рассматривать как факт признания вины перед еврейским народом, а также попытку восстановления еврейской жизни довоенной Германии. Советские евреи были абсолютно не религиозны и ассимилированы, поэтому их трудно упрекать в том, что они, в силу определённых причин, выросли в атеистическом обществе, где, по словам Ленина, религия считалась «опиумом для народа».
В любом случае, разговоры о том, почему мы приехали в Германию, на сегодняшний день носят чисто риторический характер, хотя на бытовом уровне отношение к «русским» трудно назвать нормальным. Приведу простой пример: я стою в очереди в кассу, передо мной отпускают покупателя и желают ему всего доброго, но когда очередь доходит до меня, то вместо пожелания мне сквозь зубы называют цену за купленный товар и даже не прощаются. Такое, к сожалению, происходит часто. Немцы, как и многие другие нации, подвержены ксенофобии, поэтому они крайне отрицательно относятся к инородцам, но и здесь наблюдается политика двойных стандартов: бюргер может от души не любить «макаронников», то есть итальянцев, но это ему вовсе не мешает регулярно ходить в пиццерию. Конечно же, очень хотелось бы все стороны примирить словами из известного мультика про Кота Леопольда: «Ребята, давайте жить дружно!», однако я прекрасно понимаю, что к подобным призывам, к сожалению, никто и никогда не прислушается: мы по-прежнему будем «вариться в собственном соку», читать русскоязычную прессу и смотреть российское либо украинское телевидение, а наши немецкоязычные оппоненты будут продолжать ворчать о том, что от русских просто некуда деться: диалектику ещё никто не отменял!

Евгений Кудряц, Аугсбург

Журнал «Апельсин» № 22, май 2011-го года