Интервью с Евгением Кудряцем: «Сатирик — это санитар литературного леса!»

— Евгений, в прошлом, насколько мне известно, вы были профессиональным музыкантом, а заодно хормейстером и вдруг окончательно переквалифицировались в сатирики. Что случилось?

— Не совсем окончательно. А вообще все произошло случайно. Когда я еще жил в Харькове, то как-то по телевизору увидел рекламу, из которой узнал о проведении в городе «Юморины». Я тоже, как и вы, заулыбался, ибо словосочетание «Харьковская юморина» сразу же вызывает смех, но тем не менее я решил принять участие в этом фестивале.

— И с чем же вы на нее отправились?

— В те, теперь уже неблизкие годы, президентом Украины был Леонид Макарович Кравчук, поэтому я взял знаменитое чеховское письмо Ваньки Жукова, но вместо Константина Макаровича переадресовал его Леониду Макаровичу. Зрители и жюри благосклонно отнеслись к этой забаве, и я был удостоен звания лауреата в номинации «Литературная пародия». Вот с этого, собственно, все и началось.

— Кроме Антона Павловича, вы кого-то еще привлекали к соавторству?

— Мне очень близко творчество сатириков 20-х годов прошлого века Аркадия Аверченко и Михаила Зощенко. Я их люблю, а поэтому пародирую.

— Вы пишете только прозаические пародии?

— Нет, наряду с «суровой прозой» я работаю и в жанре поэзии. Здесь мои «клиенты» — Александр Пушкин, Михаил Лермонтов, Максим Горький, Александр Твардовский и даже Федор Тютчев.

— Ага, понимаю, отправляясь в Мюнхен, вы опасаетесь встречи с живущим здесь лауреатом Всероссийской премии Ф. И. Тютчева Аркадием Полонским? Ведь он вам за Тютчева...

— Все знаю и действительно боюсь. Но ничего с собой поделать не могу.

— Евгений, почему вы не пародируете ныне живущих поэтов и писателей?

— Еще как пародирую! Помню, однажды коллега по цеху Генрих Шмеркин упрекнул меня в том, что я «исключительно пишу пародии на покойников». Критика подействовала, я исправился и для начала взялся за Владимира Кунина.

— Лихо, лихо...

— Конечно, как говорит «продвинутая» молодежь, вначале было «стремно», но интерес превзошел страх, и на свет появилась пародия под названием «Возвращение Кыси, или Новые русские на Мариенплац».

— Надеюсь, вы ее прочтете?

— К сожалению, я не читаю эту пародию публично. Стремясь сохранить стиль и мелодику языка автора, я не смог избежать употребления наиболее любимых им выражений, которые могут вызвать, мягко говоря, неадекватную реакцию у слушателей, а заменить «соленые» слова на отточие или пиканье просто невозможно. Однако пользователи Интернета смогут ее найти по следующему адресу:

— Кто еще из современников привлек ваше внимание?

— Если позволите, я не буду называть их имен, чтобы сохранить интригу и преподнести на вечере пару сюрпризов.

— Позволяю. Итак, с пародиями мы вроде разобрались. Скажите, какие еще формы сатиры вы используете?

— Мне интересны и малые формы, такие как фразы и афоризмы. Признаюсь — в нескольких словах донести до слушателя «зашифрованную» мысль бывает очень даже трудно, но я стараюсь это делать. Мне также нравится, когда слова имеют так называемое «двойное дно». В качестве примера могу привести свою фразу-каламбур: «Истина в вине, но только в том случае, если вина доказана!»

На сегодняшний день из поля зрения юмористов исчез фельетон, то есть он вымер как жанр. Мне кажется, это связано с тем, что раньше фельетоны всегда были адресными и критиковали, например, конкретного директора определенной фабрики за соответствующий брак. После того, как перестройка в легких конвульсиях скончалась, сила печатного слова уменьшилась во много раз, чего нельзя сказать о силе непечатного слова. В любом случае я считаю, что фельетон незаслуженно забыт, поэтому иногда работаю и в этом жанре.

— А как вы работаете?

— Очень просто. Ведь мне, признаюсь, почти ничего не приходится сочинять, ибо эмигрантская жизнь много интереснее и веселее, чем это можно придумать, сидя за столом. «Наши люди» являются для меня неиссякаемым источником радости и вдохновения, ибо вся их жизнь здесь — сплошной юмор. Например, пара пожилых супругов, только приехавших в Германию, первым делом стала интересоваться: «А социаламт будет оплачивать наш отпуск?»

— В этом смысле коренные немцы отличаются от «наших»?

— Простите за каламбур, коренным образом! С «аборигенами», а именно так я называю немецких немцев, вообще трудно найти общий язык, так как они сделаны из теста совсем другой закваски. Прежде всего, меня поражает супертерпеливость местных жителей. Складывается такое ощущение, что они никогда и никуда не торопятся. Если возникнет какая-нибудь нештатная ситуация (задержка транспорта или нечто подобное), у коренного немца не дрогнет ни один мускул, и он с нескрываемым интересом будет наблюдать за тем, как «наш человек» начинает суетиться, приседать от возмущения, взмахивать руками, беспрестанно глядеть на часы, громко вздыхать... Конечно, я бы не стал стричь всех немцев под одну гребенку. Существует и приятные исключения из правил. То есть, иногда они мне также дарят фразы и фельетонные ситуации.

— Вы, наверное, следите за событиями в России и других странах СНГ? Если да, то, как это отражается в ваших произведениях?

— Не стану лукавить и говорить, что мне неинтересна жизнь СНГовских просторов. По мере сил и возможностей я пытаюсь держать руку на ее пульсе. Больше всего меня вдохновляет российская телереклама, оттуда я черпаю многие темы для юморесок. Вот совсем недавно активно крутился ролик про то, что «волк сошел с ума, волк жует траву!» Я долго думал, в чем тут «фишка», и, наконец, понял!

— И в чем?

— Сейчас объясню, но вначале несколько слов о самой рекламе, так как не уверен, что все читатели «РГ/РБ» ее видели. В ней рекламируется зубная паста, а несознательный волк вместо того, чтобы чистить зубы, жует траву. Но лично я в этом не увидел никакого криминала. Вот если бы он курил траву, то тогда можно было говорить о его сумасшествии!

— Глубоко копаете, Евгений! А какое ваше мнение о современной российской юмористике?

— Вы знаете, к моему огромному сожалению, она за последнее время явно сдала позиции. Мало появляется новых артистов и авторов, а репертуар зачастую рассчитан на низшие человеческие инстинкты, ведь с ликвидацией цензуры считается вполне прилично позволять себе шутки ниже пояса, причем в буквальном смысле! А телепрограмма «Кривое зеркало» вызывает у меня лишь кривую усмешку.

— Традиционный вопрос — ваши ближайшие планы?

— Как почти все творческие люди, я человек суеверный, поэтому могу сказать лишь одно: очень скоро надеюсь дебютировать в абсолютно новом для себя жанре. Но обещаю — читатели «РГ/РБ» узнают об этом первыми!

— Заинтриговали, заинтриговали...

— А в заключение нашей беседы (ведь поговорили, кажется, мы о многом) хочу сообщить любителям современной литературы, что в рамках моего концерта пройдет также презентация альманаха «Озарение».

Александр ФИТЦ

»Русская Германия", №22, 2004 год