Юрий Каннер: «Наша основная цель – плюралистическое еврейское сообщество»

Беседа с президентом Российского еврейского конгресса

Богатая  биография российского общественного деятеля, предпринимателя и президент Российского Еврейского Конгресса (РЕК) служит примером того, как мальчик из маленького провинциального еврейского города может стать большим человеком в столице. Юрий Каннер вспоминает о тяжёлом послевоенном детстве, об учёбе в институте, о начале трудовой деятельности, а также об общественной еврейской работе. Несмотря на жёсткий график, он смог найти время, чтобы ответить на вопросы нашего корреспондента.

— Уважаемый Юрий Исаакович, Вы родились в еврейском местечке под названием «Каменный Брод», которое находится в Житомирской области, и это произошло ровно через десять лет после окончания Великой отечественной войны. Сохранились ли к тому времени в Каменном Броде какие-либо еврейские традиции – в вашей семье и в вашем окружении?

— У нас не просто сохранились эти традиции: мы жили патриархальной еврейской семьёй вместе с родителями и родственниками – дядей и тётей моей мамы. Это была такая еврейская семья, которая пользовалась отдельной посудой для мясных и молочных блюд, отмечала шаббат, а также все остальные еврейские праздники. Но я хочу отметить, что тогда, например, очень трудно было купить мацу, поэтому её пекли дома, а кроме светского календаря, дома был еще и специальный еврейский календарь. Знаете, какие тогда были еврейские календари?

— Нет, расскажите, пожалуйста, об этом поподробнее…

— Это были фотографии календарей, привезенных из-за рубежа, их продавали специальные люди в Житомире, Бердичеве или в Киеве. Тогда невозможно было сделать календари типографским способом, так как существовал жёсткий контроль, поэтому приходилось выходить из создавшейся ситуации таким образом. Они сейчас хранятся в  различных еврейских музеях…

— А синагога у вас была?

— Нет, после революции у нас уже не было синагоги, но у нас существовало еврейское кладбище, и иногда собирался миньян, а часто люди приходили к моему дедушке домой. За неимением раввина и раввинского суда разные вопросы приходилось решать ему лично, как самому старшему. Я хорошо помню один случай, когда разводилась еврейская семья, которая не хотела делить имущество в обычном советском суде, поэтому они пришли в дом деда, а мой папа очень ругался по этому поводу, так как это ему не нравилось. Но я знал, что я – еврей, живущий в Советском Союзе…

— А Вы когда-нибудь испытывали на себе проявления бытового ил государственного антисемитизма, естественно, уже в более позднем возрасте?

— Бытовой антисемитизм был постоянно, ведь в нашем местечке жили не только евреи, но ещё и поляки и украинцы, и, несмотря на то, что все по-соседски делали всё вместе, всё же возникали проявления антисемитизма. Можно было, к примеру, услышать, что этот человек – «жид», а тот – «лях» или «кацап», если вдруг попадался русский или белорус, которых тоже почему-то называли «кацапами». Да, это всё было…

— И как Вы лично на это реагировали?

— А как на это можно реагировать? Как на погоду! Наверно, это было как-то неприятно, но ветер или дождь тоже неприятны, особенно, если ты идёшь по улице без зонтика (Смеётся). Мы же не знали другой жизни, поэтому считали это чем-то естественным…

— А когда Вы столкнулись с государственным антисемитизмом?

— На учёбу из Украины я поехал в Россию: папа меня повёз в Саратов, ведь тогда уже всем было ясно, что я мог поступить в Житомире в педагогический институт, и у меня даже имелось специальное приглашение, чтоб я туда поступал без экзаменов, потому что я активно участвовал в математических олимпиадах и всё время там побеждал. Кроме того, я окончил школу с медалью, что давало мне право поступать в ВУЗы без вступительных экзаменов.

— Есть такое мнение, что в России в то время антисемитизм был намного меньше, чем на территории Украины…

— Это действительно имело место, так как не только я один приехал учиться из Украины в Россию: у нас было достаточно много евреев – из Украины, Белоруссии и из Молдавии. Мы все учились в Саратове именно по этим причинам!

— Скажите, пожалуйста, почему Вы решили стать именно экономистом, что Вас так привлекло в этой профессии?

— Вы знаете, я сейчас уже плохо об этом помню, но у меня был выбор – мехмат университета либо экономический факультет экономического института, а надо сказать, что мой папа преподавал в школе математику. Он мне сказал: «Зачем тебе идти в университет? С большой степени вероятности тебя пошлют учителем школы куда-нибудь далеко, этому ты и дома в Житомире мог выучиться, поэтому будь экономистом!». Я так и сделал. Но тогда эта профессия не была такой важной и нужной, как сейчас, хотя это, кстати, очень еврейская профессия, и бухгалтерами часто были именно евреи. И ведь не случайно возник этот известный еврейский анекдот, давно уже ставший классикой жанра:

— Мама, а кто по профессии наша тётя Соня?

— Экономист.

— Как Карл Маркс?

— Что ты! Тётя Соня – старший экономист!

Я его всем рассказываю, но, хочу отметить, что я не был старшим экономистом!

— Да, но Вы, на минуточку, были заместителем председателя колхоза, а это, согласитесь, – намного выше, чем старший экономист!

— Да, меня по распределению направили на должность, существующую в советские времена, которая называлась «председатель райплана». По тем временам это был большой районный начальник, я им стал сразу же после окончания института и в течение трёх лет, как и было тогда положено, проработал в этой должности как молодой специалист. А в том районе существовал большой колхоз, председателем которого был Герой Социалистического труда. Я ему, по-видимому, чем-то приглянулся, и он меня смог убедить, чтобы я согласился у него работать, прежде всего, конечно, зарплатой, которая была в три раза больше, чем та, которую я получал, будучи большим районным начальником…

— А можно сказать, что по советским меркам Вы сделали хорошую карьеру, учитывая Ваш «пятый пункт»?

— Вы знаете, это сложно назвать карьерой, я стал успешным и реализованным человеком, однако я не думаю, что я сделал карьеру. Я сейчас оформил пенсию, и выяснилось, что у меня за всю жизнь было всего три места работы: я работал три года в райисполкоме, затем – в колхозе и, наконец, стал заниматься бизнесом. Вы считаете этой серьёзной карьерой?

— С этого момента, пожалуйста, немного поподробнее. Как Вы вообще поняли, что сможете заниматься бизнесом и «вписаться» в новые экономические реалии, которые существенно отличались от советских «правил игры»?

— Вы знаете, дело в том, что даже в далёкие в советские годы колхозы были не совсем государственными предприятиями, и я достаточно успешно работал и занимался бизнесом, но именно в интересах колхоза, а не в своих личных целях. И ещё, работая в колхозе, я создал свой кооператив, – это тогда было можно и даже модно делать. Мы с друзьями открыли первый в районе магазин, а затем стали заниматься и оптовой торговлей. Мы тогда продавали металл, и это было время, когда появились возможности, а главное пришло понимание того, что не «боги горшки обжигают» и это – не так уж и сложно. Ещё в советское время можно было поставлять на экспорт металлолом, а в Тюменской области существовали базы, где лежал некондиционный товар, от которого все хотели поскорее избавиться. Я помню, что взял у них по государственной цене десяток вагонов именно такой некондиционной и ненужной им продукции, а затем его продал, но уже по рыночной стоимости. Так я начал свой собственный бизнес. Это было в 90-хх годах, но тогда это вовсе не считалось бизнесом. Меня спрашивали: «Сможешь?», а я отвечал: «Конечно же, смогу! Не вижу никаких проблем и избавлю Вас от ненужного вам груза!», поэтому я не расценивал это в качестве бизнеса, и тогда даже не было такого слова…

— Тогда это, если я не ошибаюсь, называлось предпринимательством. А когда Вы начались интересоваться и заниматься не просто еврейской, но ещё и общественной деятельностью?

— Это произошло намного позже, но вообще-то я пришёл в общественную еврейскую жизнь, потому что меня всегда волновали определённые проблемы. Мы опять сейчас с Вами вернёмся в Каменный Брод, и одно из моих первых и тяжёлых детских воспоминаний, которое до сих пор сохранилось в моей памяти, связано с ужасными событиями. Вообще, название «Каменный Брод» появилось благодаря тому, что там были каменные карьеры, где добывали гранит, и однажды мой дед пошёл за хлебом с кирзовой сумочкой. Может, кто-то из ваших читателей помнит эти сумочки, но дедушка вернулся вовсе не с хлебом, а с сумочкой, полной человеческих костей! Оказывается, что в тот день, когда стали взрывать карьеры, в воздух полетели кости. Когда дед пошёл за хлебом, ему об этом рассказали, и он побежал туда, потому что там – в карьере – расстреляли его дочь. Это стало большой травмой ещё и из-за того, что невозможно было поставить памятник, но его всё же поставили, хотя на нём написали, что в карьере погибли советские граждане. Но в Каменном Броде до войны жило примерно 1400 евреев, и половина из них была расстреляна! Я постепенно стал заниматься этими вопросами. Там, где находится Каменный Брод – в Барановском районе Житомирской области – я познакомился с очень интересным человеком – редактором районной газеты Анатолием Стрильчуком (сейчас он уже на пенсии), я его поддержал в финансовом плане и рассказал, как правильно заниматься еврейскими захоронениями. Сегодня в данном районе в разной степени приведены в порядок около шестнадцати захоронений, потому что это – бесконечная деятельность, связанная с разными проблемами: наличием или отсутствием землеотвода, лучшим или более плохим состоянием захоронения, наличием ил отсутствием ограждений, а также того, является эта могила безымянной или нет.. Мы теперь выбиваем на каменных плитах имена умерших…

— С 2009 года Вы – президент Российского еврейского конгресса. Как так произошло, что Вы стали занимать такую высокую должность?

— Это вообще – интересная история, но, когда я уже начал заниматься вопросами захоронения и другими проблемами, то не посещал общину, хотя моя жена и помогала им с подготовкой к праздникам – мацой, вином и т.д. Ко мне никто не обращался, и поэтому я думал, что там – всё хорошо, а потом весной 2008 года, во время Пейсаха я встретился с главным раввином Москвы Адольфом Соломоновичем Шаевичем. Он был очень расстроен и чуть ли не плакал, так как на Пейсах не было денег из-за прекращения финансирования одной из структур. Я был шокирован, ведь в советское время маца была важнейшей частью: если у тебя её нет, то большой вопрос, еврей ты или нет! Я чем смог, ему помог, а потом после возвращения из Парижа спросил «Как вы вообще живёте? Вы контактируете с евреями, которые могли бы вас поддерживать? Их же в Москве – очень много!». Я предложил небольшую, но регулярную сумму, которую я бы им мог платить каждый месяц. И каждый раз я активно интересовался делами общины и тем, помогает ли им ещё что-нибудь помимо меня. Я сказал, что если они ничего не будут делать, то я до конца года их поддерживаю, а потом прекращаю выплаты: я же не в состоянии в одиночку вас «тянуть», так как из-за плохой организации не получаю от этого никакого удовольствия. Во второй половине 2008 года при поддержке раввинов мы создали Совет попечителей при московской общине, и так получилось, что меня избрали председателем этого совета. После данного назначения я достаточно быстро начал заниматься этой деятельностью, и нас собралось около двадцати пяти человек стали поддерживать общину в имущественном и в финансовом плане. В эту работу активно включились Яков Соскин и Григорий Ройтберг, который сейчас возглавляет общину, Герман Захарьяев, другие люди.

-Теперь, пожалуйста, расскажите непосредственно о вашей организации, которая в 2016 году отмечает двадцатилетие деятельности. Что с ней произошло за эти годы?

— Да, действительно 2016 год – это год двадцатилетия Российского Еврейского Конгресса. А меня сюда позвали в тот период, когда был некий кризис, который как раз пришёлся на 2008–2009 годы. В это время появились проблемы не только с бюджетом, но и со стратегией развития этой организации, а годом создания Российского Еврейского Конгресса является 1996 год. Он был создан именно для поддержки еврейской жизни в России. Во главе Конгресса стояли разные люди и так получилось, что у создателей, руководства и основных спонсоров некоторое время было различное понимание того, каким образом должна строиться деятельность конгресса. А работа попечительного совета при общине за год принесла свои неплохие плоды: за этот небольшой срок мы достаточно продвинулись и «поднялись». Мы очень успешно работали и поэтому меня позвали в Российский Еврейский Конгресс. Мы начали нашу работу с того, что правильно сформулировали цели и задачи, чтобы у нас потом не возникло бы каких-либо разногласий, когда я делаю одно, а все остальные – абсолютно другое и наоборот.

— И в чём они заключаются?

— Я это сформулировал уже почти семь лет назад. Наша основная цель заключается в том, чтобы способствовать формированию в России плюралистического еврейского сообщества, которое гордится своим прошлым, уверенно смотрит в будущее и крепко стоит на российской земле, лицом к Иерусалиму. Наша основная задача заключается в том, чтобы ответить на существующие потребности и формировать новые потребности. Наш основной метод заключается в активной общественной деятельности еврейских лидеров и в поиске  новых лидеров и активистов. Наш итог – в развитии программ и распространении деятельности на всю страну. И, наконец, результат: улучшение еврейской светской и религиозной общинной жизни, благотворительности, образования, информационного пространства. В каждом слове тут есть некое понимание: ЧТО мы, КТО мы и ЗАЧЕМ мы нужны!

— Какими основными программами и направлениями занимается Российский Еврейский Конгресс?

— У нас есть специальные социальные программы поддержки пожилых людей. В рамках этих программ, которые осуществляются в сотрудничестве с крупнейшей системой социальных институтов, т.н. «хеседов», «Идут Хасадим», реализуется работа по патронажу, социальной адаптации и поддержке пожилых людей. Следующее направление – «Дети в тяжёлых условиях». В рамках данной программы нами оказывается поддержка детям с физическими и/или психиатрическими отклонениями. Это Программа действует как в Москве, так и на территории  всей России. Важное направление нашей деятельности – помощь социально незащищенным детям. Кроме этого, мы работаем и с заключёнными, обеспечивая юридическими консультациями и поддержки людей, попавших в сложную ситуацию с законом, а также создаём условия для соблюдения обрядов иудаизма в местах лишения свободы. У нас есть ряд и религиозных программ. Это – «Поддержка раввинов». Мы поддерживаем раввинов трехгодичной стипендией, которая позволяет им создать эффективный Совет попечителей и наладить общую работу общины. Затем – «Строительство синагог, общинных домов и микв». Это – крупнейшая программа, позволяющая качественно поднять уровень еврейского самосознания в конкретном городе. И ещё одна программа – «Внесение свитка Торы». Она заключается в том, в памяти общины сохранится имя того, кто подарит ей свиток Торы. У нас также есть и образовательные программы, включающие в себя дошкольное образование, неформальное образование (воскресные школы), еврейские школы и академическую иудаику. Большое внимание мы уделяем и мемориальным программам, в частности, «Памяти о Холокосте» Мы производим поиск мест массовых убийств евреев в годы Холокоста и устанавливаем на этих местах мемориальные плиты. С 2003 года объявлен творческий конкурс для студентов художественных ВУЗов и факультетов по созданию плакатов на тему Холокоста. Также по этой же теме проводится и образовательная работа: на базе Мемориальной синагоги Российского Еврейского конгресса на Поклонной горе регулярно проходят экскурсии и занятия с московскими школьниками на тему Холокоста и памяти о Великой Отечественной Войне.

— Вы ещё являетесь и вице-президентом Всемирного Еврейского Конгресса. Что входит в Ваши функции в этой организации?

- Я постоянно участвую в его работе как руководитель одной из крупнейших еврейских организаций, но это – почётная должность, которая не предполагает каких-либо серьёзных функций. Там я пытаюсь заниматься различными вопросами, в частности, реституции и т.п.

— Что бы Вы хотели пожелать себе и нашим читателям в это непростое время?

— Я периодически бываю в Германии и знаком с вашим читателями и почитателями. Сегодня немецкие евреи – это, в основном, выходцы из бывшего Советского Союза, и большинство из них говорит по-русски. Но существует определённый круговорот евреев в мире: сначала евреи из Германии пришли в Польшу и затем попали в Россию и в СССР, а затем вернулись обратно, чтобы они, как и их далёкие предки, имели возможность не только остаться евреями, но и передать еврейские традиции своих детям, что сегодня по разным причинам не очень легко. Я желаю, чтобы был мир, насколько это возможно, мир – в доме, мир – в стране и вообще мир во всём мире!

Автор благодарит директора по коммуникациям Российского Еврейский конгресса Марию Садкович за помощь и содействие в организации и проведении интервью с Юрием Каннером, а также за предоставление фото.

Беседовал Евгений Кудряц

«Еврейская панорама», март 2016 года

Юрий Каннер. Только факты

Юрий Каннер родился в посёлке городского типа Каменный Брод, бывшем еврейском местечке (Житомирская область). В 1976 году окончил Саратовский экономический институт. Кандидат экономических наук. В советское время занимал должность заместителя председателя колхоза «Большевик» в Тюменской области, где прожил более 17 лет. В 1990-х годах был гендиректором ЗАО «Межотраслевой консорциум „Интерсплав“», занимавшегося строительством и реставрацией зданий в центре столицы по инвестиционным контрактам с мэрией Москвы. Является соучредителем семи компаний, связанных со строительной деятельностью и операциями с недвижимостью. В настоящее время Ю. И. Каннер также является членом Совета директоров акционерного общества «Политех-4», занимающимся управлением недвижимостью в Москве. 4 мая 2009 года президиум Российского еврейского конгресса (РЕК) утвердил кандидатуру Ю. И. Каннера на должность президента. После создания РЕК в 1996 году Ю. И. Каннер стал шестым президентом этой организации. Ю. И. Каннер входит в состав Попечительского совета Московской еврейской религиозной общины (МЕРО), в ведении которой находится Московская хоральная синагога. Принимает активное участие в ряде благотворительных и мемориальных проектов и программ, является руководителем международных проектов «Вернуть достоинство» и «Бабьи Яры России», в рамках которых ведется работа по исследованию мест массовых захоронений жертв Холокоста. 2 сентября 2009 года в Москве председатель Еврейского агентства («Сохнут») Натан Щаранский и президент Российского еврейского конгресса Юрий Каннер подписали соглашение о стратегическом сотрудничестве в области еврейского образования в России. Женат, имеет троих детей и десять внуков.