Лев Гудков: «Для 2/3 населения РФ телевизор – единственный источник информации о внешнем мире»

Социолог Лев Гудков более 40 лет занимается исследованиями различных процессов, связанных с внутренней жизнью СССР и РФ. Он автор книг и статей по теории и методологии социологии, этнонациональных отношений, по социальным проблемам постсоветского общества. Кроме того, Лев Дмитриевич – главный редактор журнала «Вестник общественного мнения», преподаватель социологии культуры в Институте европейских культур при РГГУ и политической социологии в Московской высшей школе социальных и экономических наук (МВШСЭН). Вот уже 10 лет он возглавляет российскую негосударственную исследовательскую организацию «Левада-Центр». В последнее время её работа существенно затруднена в связи с тем, что в РФ этот центр теперь считается иностранным агентом. О работе «Левады-Центра» Лев Гудков рассказал нашему корреспонденту.

– Лев Дмитриевич, расскажите, пожалуйста, об истории вашей организации.

– Наш научный коллектив сформировался более четверти века тому назад – в 1988 году, когда по инициативе М. С. Горбачёва и при очень активном содействии академика Т. И. Заславской и Б. А. Грушина, много лет пытавшегося создать что-то вроде советского Гэллапа, был организован ВЦИОМ (тогда ещё – Всесоюзный центр изучения общественного мнения). Через четыре года Татьяна Ивановна ушла, а институт возглавил Юрий Александрович Левада. В 2002−03 гг., уже после прихода к власти Путина, кремлёвская администрация попыталась сменить руководство нашего центра: фактически убрать Леваду и посадить на его место своего человека, но в ответ на это давление все 100% сотрудников ушли и создали новую некоммерческую автономную независимую организацию – «Аналитический центр Юрия Левады». Нам пришлось развёртывать всю работу практически с нуля. В 2006 году Юрий Александрович умер, и на должность директора центра был выбран я.

– Каковы основные цели и задачи вашего фонда?

– Специфика нашей работы заключается в проведении массовых общероссийских опросов населения по самым разным проблемам – от экономики до потребительского и религиозного поведения, мы затрагиваем вопросы культуры, отношение к власти и электоральное поведение – что может интересовать людей, и мы пытаемся всё это фиксировать. В год мы проводим 140−170 исследовательских проектов, а это очень большой массив информации, отражающий настроения всех групп российского общества.

– Есть ли у вашей организации в России достойные конкуренты?

– Есть несколько организаций, работающих примерно в том же направлении, но нам не приходит в голову рассматривать их как конкурентов. Две из них – прокремлёвские службы: Фонд общественного мнения и новый ВЦИОМ, который организовался после нашего ухода. Мы были вынуждены оставить им наше старое название, но эта организация основана на совершенно иных принципах и работает абсолютно по-другому. Она занята обслуживанием кремлёвской администрации, выполняя их политтехнологические заказы, проверку действенности пропаганды и т.д. У нас нет одного заказчика, от которого мы бы находились в зависимости: мы работаем на самых разных клиентов, реагируя на все запросы общества, которые бывают у людей. Тренды, которые мы фиксируем в общем при некоторых расхождениях, примерно показывают одну и ту же динамику, но то, чем мы отличаемся и от ФОМы и от ВЦИОМа, –это более глубокий анализ, что было обусловлено ещё Татьяной Ивановной Заславской, а Юрий Александрович Левада укрепил это ещё сильнее. Это – соединение технологии массовых опросов и глубокого теоретического анализа, что мало кто делает даже на Западе!

– Решением Минюста РФ от 5 сентября 2016 года ваш Центр включён в реестр некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента.

– Это не первая атака на нас, о первой я уже рассказывал: она произошла в 2002−2003 гг. в связи с общей «зачисткой» информационного пространства, которая была начата с проверок – налоговой службы, МВД, прокуратуры и Министерства юстиции – на предмет получения нами иностранного финансирования и публикации наших опросов и исследований, которые рассматривались как политическая деятельность, т.е. сознательное стремление манипулировать общественным мнением. По сути, это политический заказ, и можно предполагать, что здесь были замешаны спецслужбы и депутаты Госдумы, которые лоббируют интересы силовых структур. Но тогда закон запрещал и криминализировал систему грантов – безвозмездное получение средств от иностранных организаций. Мы к тому времени уже отказались от грантов, хотя раньше их и получали от фондов Сороса, Форда, Маккартуров и т.д., но продолжали работать с иностранными исследовательскими организациями, поскольку для нас это чрезвычайно важно – и в плане международного научного сотрудничества, и проведения договорных работ. Кроме того, важная, хотя и не решающая часть нашего бюджета, – маркетинговые исследования. Так мы зарабатываем деньги, перераспределяя полученную прибыль уже на собственные инициативные исследования. Благодаря этому мы ведём все политические и общественно значимые исследования. Тогда такие коммерческие проекты не рассматривались как некий криминал и нарушение законодательства. Но в этом году почти сознательно под нас в этой части был изменён закон, где проведение социологических исследований и любое поступление финансирования из-за рубежа – вне зависимости от цели и характера этих поступлений – стало рассматриваться как криминальное, а публикация данных опросов общественного мнения стала трактоваться исключительно как политическая деятельность – сознательное влияние на органы власти. Этот закон был принят 13 июня, и после его принятия сразу же началась атака на нас: обвинение в создании агентурной сети для иностранных заинтересованных лиц, в шпионаже, в разведывательной деятельности, в манипулировании общественным мнением и т.д. Но проекты, которые упоминались, вообще не имели никакого отношения к политике: это были чисто маркетинговые исследования, в том числе потребителей гигиенических принадлежностей, исследования коррупции или семейных историй – как россияне от поколения к поколению меняли своё жильё. В августе прошла проверка, а 5 сентября нас объявили организацией, выполняющей функции иностранного агента. Мы уже подали иск в суд против Минюста и попытаемся обжаловать и оспорить это решение. На 26 октября у нас был назначен суд, но уже по другому поводу – административного нарушения в связи с тем, что мы добровольно не внесли себя в этот реестр иностранных агентов.

– И как вы рассматриваете перспективы? Я читал ваши слова о том, что всё это может привести к закрытию вашего центра…

– Это трезвый прогноз, но мы, конечно же, будем бороться и оспаривать эти решения, в том числе и в более высоких инстанциях, если не удастся отстоять наши интересы на низовом уровне. Но пока, могу вам сказать, что ещё ни одной организации, а мы в списке под номером 141, не удалось оспорить это решение и такое «клеймо».

– Насколько ожидаемыми для вас оказались результаты выборов в Госдуму РФ VII созыва?

– Тут не было ничего неожиданного: мы примерно и ожидали таких результатов голосования: низкую явку и падение интереса к этим выборам прежде всего у тех групп, которые недовольны положением вещей и политикой руководства страны. Они в наименьшей степени и приняли участие в этом. Кроме того, выборы 2016 года более жёстко управлялись, даже не в сам день выборов, а на предварительных стадиях, когда шёл очень сильный отсев нежелательных кандидатов. Было предпринято всё, чтобы не повторились скандальные моменты, присутствовавшие на выборах 2011 года. Наш прогноз с некоторыми колебаниями совпал с результатами голосования.

– Вы главный редактор журнала «Вестник общественного мнения». Как после известных событий на юго-востоке Украины и в Крыму изменилось общественное мнение россиян?

– Мы зафиксировали резкий подъём милитаристской, «патриотической» мобилизации или приведение общества в очень сильное состояние националистического и шовинистического возбуждения, которое сняло все претензии к власти и действующему режиму. Правящий режим ввёл страну в состояние кануна войны, резкой конфронтации с Западом и консолидации общества вокруг власти. Это примерно продолжалось до осени 2015 года, потом наступил экономический кризис. Падение доходов стало постепенно сбивать эти настроения истерической взвинченности. А сегодня мы видим, что пропагандистская «накачка» заканчивается.

– Но я забыл ещё упомянуть операцию российских войск в Сирии. Это как-то повлияло на население РФ?

– Это продлило состояние воинственной мобилизации. Потом ещё была Турция, но сами по себе эти факторы поддержки возбуждённого состояния были не настолько сильны, чтобы удержать спад настроения: кризис очень серьёзный, люди утратили представление о будущем и довольно пессимистично смотрят в завтрашний день.

– Тогда в чём секрет высокого рейтинга Владимира Путина?

– Поддержка и одобрение Путина относится, прежде всего, к внешней политике, которую он проводит, но его деятельность в других сферах – в экономике, в борьбе с коррупцией, терроризмом и преступностью – оценивается населением очень сдержанно или даже скорее негативно, там нет особых успехов. Внешняя политика стала важной темой, связанной с возвращением россиянам чувства принадлежности к великой державе, гордости, самоуважения и изживанием комплекса национальной неполноценности. Это – главное достижение Путина: он вернул россиянам чувство великой страны.

– Можно ли разделять рейтинг доверия российскому президенту и рейтинг его поддержки?

– Да, мы задаём целую серию вопросов в отношении к Путину и другим структурам власти и, действительно, данные расходятся. Его деятельность одобряют 82%, а доверяют – 74%. Уровень доверия ко всем другим структурам власти гораздо ниже – к правительству, губернаторам, депутатам и политическим партиям. Это характеристика авторитарного режима и крайне низкий уровень доверия ко всем институтам.

– По данным опроса, проведённого Фондом Фридриха Наумана, всего 25% россиян имеет загранпаспорта. Может быть, в этом успех пропаганды?

– Примерно так, но лишь 18% россиян вообще когда-либо выезжали за границу, в страны дальнего зарубежья – ещё меньше. Причём выезжают, как правило, одни и те же люди или люди одного социального слоя – жители мегаполисов, условно говоря, российский «средний класс». 55% людей вообще не выезжает за пределы того места, где они родились и живут. Другими словами, в России очень консервативное и инертное население, для людей, живущих в селе или в малых и отчасти в средних городах, что составляет почти 2/3 населения РФ, телевизор – единственный источник информации о внешнем мире, задающий конструкцию реальности, навязывающий безальтернативную интерпретацию происходящего, которой они не могут сопротивляться.

– В 2011 году на немецком языке вышла ваша книга «Kein Weg aus dem postkommunistischen Übergang?», написанная с В. Заславским.

– Сама книга была написана гораздо раньше и сначала вышла по-итальянски, но, в принципе, наш диагноз, как мне кажется, по-прежнему актуальный и даже скорее приобрёл некую остроту. Мы ставили в этой книге вопрос: есть ли ресурсы выхода из авторитарного общества. Как показывает дальнейшее развитие, когда ситуация стала более драматичной, этот диагноз звучит гораздо жёстче, чем в 2011 году.

– Вы пессимистически смотрите на ближайшее будущее России, скажем, сроком в 5 лет?

– Я бы сказал осторожнее – скептически!

Беседовал Евгений Кудряц