Владимир КОВАЛЁНОК:«Космический туризм – вынужденная мера для финансирования полетов»

Летчик-космонавт СССР, дважды Герой Советского Союза, кандидат военных наук и профессор Владимир Васильевич Коваленок трижды покорял бескрайние космические просторы. Накануне Дня космонавтики он любезно согласился ответить на вопросы корреспондента «РГ/РБ».

– Владимир Васильевич, кем вы хотели стать в детстве? Я знаю, что вы родились в очень тяжелое время – шла война...

Лётчик-космонавт СССР Владимир Ковалёнок

– Это был 1942 год, и, естественно, мое военное и послевоенное детство в Белоруссии – разрушенной и сожженной – проходило, по сути, непосредственно под влиянием военных действий. У нас в деревне мы с ребятами нашли несколько сбитых советских самолетов, и меня привлекло летное дело, тем более что в одном из самолетов я нашел шлемофон. Вот с тех пор я и стал мечтать стать летчиком. В 1957 году, когда полетел первый спутник, мы вышли на него ночью посмотреть, и я произнес фразу: «Раз летают самолеты и спутники, то скоро полетят и люди!» Так у меня родилась мечта стать космонавтом.

– Как вы ее осуществили?

– В конце 50-х годов, когда в космос сначала полетели спутники, а затем и собаки Белка и Стрелка, все наши газеты пестрили фотографиями людей в белых халатах, поэтому многие фантазеры и авантюристы, каким был на тот момент и я, думали: «Кто же полетит первым из людей – летчик или врач?». Я сделал вывод, что, скорей всего, врач, и по окончании школы в 1959 году поступил в военно-медицинскую академию в Ленинграде. Но тут, наверно, вмешались какие-то высшие силы, и я каким-то образом почувствовал, что все же первым космонавтом будет не врач, а летчик. Поэтому я не стал учиться в академии, хотя уже был в нее зачислен, а переехал из Ленинграда в город Балашов Саратовской области и поступил в летное училище.

– Какое на вас произвело впечатление сообщение о том, что в космос полетел первый человек?

– Когда в апреле 1961 года я ехал на каникулы и находился в поезде, то услышал, как знаменитый диктор Юрий Левитан объявил о том, что Юрий Алексеевич Гагарин полетел в космос. Хорошо, что на мне был курсантский китель, иначе бы мое сердце выскочило из груди, так как я угадал профессию!

– Владимир Васильевич, а как вы были зачислены в отряд космонавтов, ведь наверняка существовали очень строгие критерии отбора – не только по медицинским, но и по, так сказать, идеологическим показателям?

– После окончания училища я попал в военно-транспортную авиацию и был в эскадрилье, которая занималась поиском возвращаемых на землю аппаратов-спутников из космоса. И это меня еще раз навело на мысль о том, что я постепенно приближаюсь к заветной мечте. Тогда почему-то было стыдно об этом говорить – все стеснялись. Разве можно простому деревенскому парню мечтать о космосе? Я принимал участие в поиске летательного аппарата космонавта Леонова в 1965 году, когда Алексей Архипович вышел в открытый космос, а в мае того же года мне было предложено пройти медицинскую комиссию. Вот так постепенно я приблизился к заветной цели. Тогда основной упор был сделан на здоровье, считалось, что это – основной критерий. Мне пришлось пройти комиссию дважды, так как с первого раза я ее не прошел. В 1967 году я попал в отряд космонавтов.

– Какой был конкурс?

– По тем временам это был не конкурс, а просто какое-то издевательство наших врачей над летчиками. Чего они только не придумывали для испытаний – и импульсные токи, и вращения по 15 минут, и качели вниз головой и т. д. Пришлось все это выдержать, но я знаю, что в 1965 году, когда в отряд космонавтов был зачислен Петр Климук, через госпиталь прошло около 1200 летчиков. Многих из них вообще комиссовали и лишили летной работы, а 20 космонавтов были набраны. Но в 1967 году взяли только 12 человек.

– В те годы космос был засекречен. С вас брали какую-либо подписку о неразглашении секретной информации?

– В обществе до сих пор бытует неверная информация о том, что с нас брали подобные подписки. Ничего особенного от нас не требовали, а просто рекомендовали поменьше трепаться, потому что сотрудники политотделов и особисты (работники органов госбезопасности) нас предупреждали, что если станет известна сфера нашей деятельности, то кто-то сможет нас скомпрометировать или завербовать. Осторожность была, поэтому я в своей деревне до самого полета никому не сообщал о том, где нахожусь, чем занимаюсь. Я говорил, что просто летаю. Мы тогда особенно не хвастались, что находимся в отряде космонавтов, но никаких подписок о неразглашении никогда не было, это миф!

– Вы три раза летали в космос, но во время первого полета, насколько я знаю, произошла так называемая нештатная ситуация.

– Я четыре раза соприкоснулся со станцией, но так получилось, что в стыковочном узле не сложились замки, поэтому сцепления не произошло, и мы сели на Землю досрочно. При этом довольно серьезно рисковали, так как топлива почти не осталось. Мы садились на аварийной системе, горючего хватило впритык.

– А что вам запомнилось из всех трех полетов, если суммировать общие впечатления?

– Каждый из полетов – по-своему яркий и запоминающийся. В первом, как я уже отмечал, были определенные сложности из-за того, что не удалось состыковаться и выполнить намеченные задачи. Второй запомнился тем, что к тому времени я уже получил профессиональные навыки – и как оператор, и как наблюдатель, как исследователь и ученый. Третий полет тоже был своеобразным – тем, что станция на тот момент уже дышала на ладан. Но нужно было закрыть программу «Интеркосмос», поэтому мне снова пришлось лететь. Я выполнил это задание, мы закончили программу «Интеркосмос», отремонтировали станцию и оставили ее на орбите в качестве резервной станции – на всякий случай, если произойдет нештатная ситуация.

– Как вы относитесь к модному нынче явлению – космическому туризму?

– Мое мнение по данному вопросу неоднозначное. С одной стороны, это хорошо, что люди теперь имеют такую возможность, но с другой – я как исследователь и ученый считаю, что пока это делать рановато, потому что мы еще не использовали все рациональные возможности экипажей для того, чтобы была мощная отдача. Я на данном этапе на международном уровне уделил бы внимание одной-единственной проблеме – исследованию природных ресурсов Земли в глобальном и планетарном масштабе. Люди варварски относятся к природе. Так, например, в свое время произошло с нашим Аральским морем: когда из него забрали воду для рекордного урожая хлопка, оно погибло. А я еще в 1977 году, при первом полете, предупредил, что Арал гибнет. Планета Земля требует к себе пристального внимания, это очень хрупкое создание, а мы сейчас организуем только международные полеты и осуществляем выходы в открытый космос. Это тоже потребуется со временем, но сейчас, если бы я был мировым правителем, то заставил бы все страны мира сконцентрировать внимание на исследовании Мирового океана, так как он очень засоряется, на сохранении лесных ресурсов, ведь это «легкие» планеты, на проблемах экологии. Когда я наблюдал, как пыльная буря с пустыни Сахары, подхваченная воздушными потоками, попала в циклон, который затем пролился на Филиппинах оранжевым дождем, это меня очень впечатлило! Но если космический туризм дает какую-то пользу, то я не возражаю. По-видимому, на данном этапе для нашего российского космоса космический туризм – вынужденная мера для инвестирования полетов, так как после развала Советского Союза России в одиночку трудно было удержаться на плаву в космическом деле. Но об этом уже не мне судить. Я всего лишь пенсионер, возглавляющий Федерацию космонавтики России, высказывающий личное мнение.

Беседовал Евгений Кудряц

"Русская Германия" № 15, 2009 г.

Наша справка:

Владимир Васильевич Коваленок родился 3 марта 1942 года в деревне Белое Крупского района Минской области Белорусской ССР, где и провел детские и школьные годы. Окончил 10 классов средней школы. Затем поступил в Балашовское высшее авиационное училище летчиков, которое окончил в 1963 году. Служил в военно-транспортной авиации, где совершал полеты на самолетах АН-24 – сначала в качестве второго пилота, а затем командира корабля.
В 1967 году был зачислен в отряд космонавтов, в группу ВВС № 4, где прошел полный курс общекосмической подготовки и курс подготовки к полетам на кораблях типа «Союз» и орбитальных станциях «Салют».
В мае 1975 года входил в состав дублирующего экипажа при полете «Союза-18–2».
В 1976 году окончил Военно-воздушную академию имени Ю. А. Гагарина, при этом не прерывая работы в Центре подготовки космонавтов имени Ю. А. Гагарина.
Совершил три полета в космос: в 1977-м, 1978-м и 1981 г.
С 1989-го по 1992 год являлся народным депутатом Республики Беларусь. С 1991 года – президент Белорусской республиканской федерации космонавтики. С 1992-го по 2002 год – начальник Военно-воздушной инженерной академии имени Н. Е. Жуковского. Получил звание генерал-полковника авиации. Кандидат военных наук, профессор.
Звания и награды:
дважды Герой Советского Союза (2 ноября 1978 года, 26 мая 1981 года);
орден «За заслуги перед Отечеством» III степени (16 мая 1996 года);
три ордена Ленина (15 ноября 1977 год, 2 ноября 1978 года, 26 мая 1981 года);
орден «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» III степени (12 августа 1991 года).